Эльфы до добра не доводят - Страница 29

Красиво очерченные губы на породистом лице скривились в усмешке, одна бровь выгнулась в форму лука:

— И как меня можно понять?

— Вполне можно заподозрить, что вы решили воспользоваться моей задумчивостью и пошарить по карманам, — зло парировала я.

Мужчина, похоже, развеселился еще больше.

— А разве мужчины к женщинам подходят только с целью облегчить их карманы?

— Нет, конечно, — фыркнула я. — Еще у них сумки воруют.

Он рассмеялся. Смеялся он красиво, слегка откидывая голову назад, отчего черные волосы блестящей волной расплескивались на спину, затянутую в черную шелковую рубашку а-ля флибустьеры.

— Приятно встретить даму с хорошим чувством юмора.

— Рада, что вам понравилось.

— Итак, вы желаете приобрести оружие? Может быть, я смогу что-нибудь посоветовать вам?

— Возможно, — уклончиво ответила я.

— Для себя или для кого-то еще?

— Для себя.

— Что именно вы предпочитаете? У меня есть хороший выбор легких мечей, как раз под женскую руку. Есть арбалеты, кинжалы…

Я задумалась. Раньше мне как-то не приходилось иметь дело с холодным оружием. Слово «меч» для меня стойко ассоциировалось с настенным украшением и кинематографом. Держать в руках мне приходилось исключительно кухонный нож, и тот в мирных целях, например, чтобы порезать колбасу.

— Пожалуй, я посмотрю и то и другое.

— Отлично, — откликнулся тот.

Голос звучал низко, бархатно, словно нежно гладил по коже. М-да, мужик может продавать хоть гвозди на развес, от покупателей отбоя не будет. Двигался он тоже превосходно. Экономные, грациозные движения хищника, сильного и прекрасно знающего себе цену.

Сначала он выложил передо мной мечи. Не надо было являться знатоком, чтобы оценить лаконичную красоту этих клинков. Они были разные и по форме, и даже по цвету стали, рукоятки тоже не были усыпаны многочисленными камнями. Не хватало слов, чтобы описать их прелесть, и я почти впала в ступор только от мысли, сколько может стоить один такой клинок. Между тем мужчина спокойно рассказывал о достоинствах каждого меча. Одним было удобно колоть, узкий клинок был мало приспособлен для рубящих ударов. Другой украшала затейливая резьба — неизвестный мастер точно изобразил охоту на огромных волков. Продавец спокойно пояснил, что в сталь добавили серебро и усилили заклятиями для удобства охоты на нежить. Если оборотень или какой-нибудь вурдалак случится рядом, клинок засветится и предупредит владельца об опасности.

Длинные сильные пальцы осторожно и нежно касались каждого меча, словно кожи давней возлюбленной. Некоторое время я как завороженная наблюдала за процессом, слушая комментарии как ничего не значащий фон, пока продавец не обратился ко мне с вопросом. Как оказалось, он переспрашивал уже трижды и ответа не дождался. Да что со мной такое? От досады хотелось дать себе пинок.

— Вы что-то сказали? — краснея, как школьница на первом свидании, вопросила я.

— Я всего лишь поинтересовался вашим мнением об этой вот катане.

И чтобы я точно поняла о чем, собственно, речь, он выудил из ряда слегка изогнутый клинок с черной рукоятью и шнурком с шелковой кисточкой на конце.

— Прекрасный выбор для женщины. У нее хороший баланс и небольшой вес.

Почти не осознавая, что делаю, я приняла меч в руки и с удивлением уставилась на холодную сталь. Глазам не верю… Я держала тяжелое, смертоносное, прекрасное и… такое грустное оружие… Да-да. Катана была грустной. Как только меч лег в руки, на меня накатила нечеловеческая тоска, словно потеряно было нечто такое важное, без чего жизнь утратила всякий смысл и превратилась в жалкое подобие существования. Я прерывисто вздохнула, тряхнула головой, отгоняя наваждение, и всучила меч обратно.

— Нет, спасибо. Эта штука какая-то грустная. У меня в жизни и так мало веселья. А тут впору руки на себя наложить. У вас нет чего-нибудь более жизнерадостного?

Мужик не сразу въехал, о чем речь. Просто несколько раз удивленно моргнул, словно отгоняя морок или подозревая оптический обман, и медленно усмехнулся:

— Меч грустный?

Я пожала плечами, мол, хочешь верь, хочешь не верь — дело твое.

— Ладно, — взгляд его задумчиво скользнул по клинкам. — А как насчет этого?

Меч был тяжелый, прямой и весил, кажется, целую тонну. Рукоять и гарда вызолочены, позолоченная гравировка на клинке. Он прямо-таки лучился самодовольством и производил ощущение надутого фанфарона, который слишком хорошего мнения о своей персоне.

— Слишком тяжелый и к тому же надутый и самоуверенный, — констатировала я.

Продавец слегка прищурился, принимая обратно клинок.

— Меня зовут Мекс, — неожиданно выдал он. — А как зовут прекрасную госпожу?

Я хотела было выдать свое коронное: «Меня не зовут, я сама прихожу», — но выдавить удалось лишь смущенное:

— Вероника.

— Прекрасное имя для прекрасной дамы, — с улыбкой откликнулся тот. — Вероника, а не выпить ли нам по бокальчику вина? А потом мы продолжим выбор для вас достойного меча.

Ушам не верю. Этот красавчик меня клеит? Обалдеть. Я, конечно, не дурнушка, но отдаю себе отчет, что от лицезрения моей персоны народ не впадает в нирвану от восхищения, не падает в счастливый обморок и не укладывается в штабеля. И если очень красивый мужчина резко и без всякой видимой причины начинает проявлять ко мне явный интерес, в девяноста девяти случаях из ста ему нужны не моя тонкая душевная организация и нежная трепетная душа. В последний раз, когда со мной приключилось нечто подобное, один сногсшибательный красавчик просто хотел воспользоваться моей доверчивостью, приписать себе мои показатели по продажам и получить повышение в должности. У него не прокатило.