Эльфы до добра не доводят - Страница 14

Интересно, а травматизм тут у них оплачивается? Я могла бы еще и хорошенько попинать поверженных врагов, дабы неповадно было обижать беззащитных женщин, но тут меня некстати скрутило приступом великодушия.

— Но у меня нет с собой столько денег… — Субъект явно вознамерился давить на жалость.

Принцесса тут же прониклась благородным чувством сострадания и сочувственно зашмыгала носом. Нет уж, дудки. Этот номер у него не пройдет. Не нравится мое общество в игре — проводите к выходу или, на худой конец, ткните пальцем в его направлении. Не очень-то и хотелось тратить время на чье-то там шоу.

— А ты займи, — пожала плечами я. — Думаю, твои друзья с удовольствием помогут тебе деньгами. И они сами бы радостно подтвердили мои слова, если б их не разморило от усталости.

Мужик потерянно хлюпнул носом и покосился на павших товарищей. Те признаков жизни не подавали, а проблема требовала немедленных действий. Поэтому недолго думая он с ловкостью карманного вора прошуршал по карманам утомленных битвой страдальцев. На стол посыпалось девять золотых и тридцать серебреников.

— Больше нет, — застенчиво шаркнул ногой детина.

— Будешь должен, — вздохнула я.

Пять золотых тут же вручили незнакомке. Как-никак добыча в мешке (к слову сказать, что там было — никто так и не проверил, может, и кот, но молчаливый) принадлежала именно ей. Остальное я ловко скинула в карман и, подхватив Норандириэль за локоток, поволокла опешившую эльфийку к двери.

— Куда? — пролепетала та.

— Валим отсюда, пока народ не очухался. Печенкой чую, пустые кошельки могут им не понравиться.

— Но это же компенсация.

— Да. Но объяснять это вторично я бы не рискнула.

— Подождите! — Путь к отступлению преградила массивная туша в кожаном переднике с мясницким ножом наперевес. — А как же плата за обед?

Интересный вопрос.

— Какая плата, милейший? — удивленно изогнула бровь я. — Мы сполна расплатились за свою яичницу.

Мужик упер руки в боки и навис надо мной, как волк в басне над беззащитным ягненком.

— Парни, между прочим, ели и пили. К тому же вы изволили сломать мебель. Интересно, кто за это будет платить?

Я с сомнением уставилась на «парней». Все деньги мы у них забрали. А что еще ценится в игре, понятия не имею.

— Возьмите их сапоги или, на худой конец, меч…

При взгляде на вышитые кожаные казаки глаза трактирщика стали маслеными. Видимо, предложение ему сильно понравилось. Я не стала ждать, пока он вспомнит еще чего-нибудь, и попыталась продолжить свой путь, но не тут-то было. Мужик таки вспомнил. Он снова загородил дорогу и поинтересовался:

— А как быть с головой?

— С какой головой? — непонимающе нахмурилась я. — Мы никакую голову не заказывали…

— Как ни странно, я тоже. Однако вон та доходяга сочла своим долгом притащить эту дрянь в мое заведение… А она, между прочим, быстро портится. И что мне прикажете с ней делать?

— Да что вам будет угодно, — я пожала плечами, совершенно не понимая, что он, собственно, от меня хочет. — Да хоть в бочке засолите, мне-то что?

— Помилуйте, какая бочка? Скоро здесь вонь поднимется такая, что хоть святых выноси! Да ко мне ни один уважающий себя клиент не подойдет!

— Все действительно так плохо?

Хозяин трактира и принцесса закивали слаженным дуэтом. Надо же. Совершенно незнакомый народ, а такое единодушие… Или они встречались раньше? Например, на каком-нибудь слете игроков.

— Хорошо, — великодушие сочилось буквально с каждым словом. — Я сделаю вам приятное… В конце концов, яичница была недурна…

Трактирщик подался вперед, ожидая дальнейших слов, как заключенный приговора суда присяжных.

— Пожалуй, памятуя о ваших высоких заслугах на поприще кулинарии, я сделаю вам одолжение и… заберу голову, скажем, за три золотых.

Трактирщик издал звук, словно селезень подавился зерном: он выпучил глаза и закашлялся. Подошедшая к нам незнакомка иронично улыбнулась из-под капюшона. Она мне положительно нравится. Думаю, стоит с ней поделиться. Голова-то доставлена ею.

— Грабеж… — прохрипел мужик, багровея на глазах.

— Как знаете, — пожала плечами я и попыталась продолжить путь, обогнув по окружности эту глыбу жира.

Мужик осознал, что мы уходим, но не собирался оставаться наедине со своим горем.

— Десять серебреников, — предложил он.

— Четыре золотых, — весело откликнулась я, и торг начался.

ГЛАВА 3

Примерно через полчаса, когда мы с трактирщиком вконец охрипли, а от головы стали распространятся миазмы стремительно тухнувшего на жарком солнце мяса, мы сошлись на трех золотых и ударили, так сказать, по рукам. Деньги перекочевали ко мне в карман. Вместе с приятной тяжестью золота (к слову сказать, вряд ли настоящего, иначе устроители просто разорились бы на драгоценном металле) в кармане джинсов я ощутила неровности пола под босой ступней. Ну ёперный театр! Чуть без обуви не осталась. И пусть зимние кожаные полусапожки на меху, сейчас явно не по сезону, а если расстегнуть молнию, настойчиво стремятся свалиться с сопревших от жары ног, но другой обуви у меня нет, а на безрыбье… Поэтому сначала я извлекла из-под стола свой боевой сапог и натянула его на ногу. Теперь, когда беззащитной розовой пятке не грозила простуда во время летней прогулки в поисках нормального полноценного обеда, можно было заняться, собственно, самим предметом выгодной сделки. Мешок я брезгливо зацепила двумя пальцами. Игра игрой, а кто их, устроителей, поймет. Мало ли чего напихать могли туда ради хохмы. И я покинула заведение с гордо поднятой головой.